Анонс 4 части

В этой части книги рассматривается творчество писателей конца ХIХ века.

Четвертая часть книги «Записки сельского учителя» продолжает исследование русской классики с Евангельских позиций. В этой части речь пойдет о литературе конца ХIХ века. Глава первая - о Чехове, вторая - о Гончарове, третья - о Лескове, а четвертая называется "Куприн. Короленко. Бунин". Шесть крупных писателей этого периода.
Когда мифы, иллюзии и стереотипы сопровождают нас всю жизнь, отказываться от них - всегда болезненный процесс. Если в области истории всё-таки стараются быстро и громогласно избавляться от "белых пятнен", то в мире классической литературы - этой "святыне" интеллигентных людей - привычные штампы стараются не трогать и раны не бередить.
 Уже второе столетие нам внушают, что "прогрессивные" писатели боролись с "предрассудками" и самодержавием, пытаясь отыскать, "кто виноват", "что делать" и "кому на Руси жить хорошо". Уверенные, что "человек - звучит гордо", наши учителя предлагали вырваться из "футляра" моральных установок в "темные аллеи" благородных страстей, хотя еще Гончаров спрашивал: "Разве страсти могут быть благородными"? Но нет, нас убеждают, что удар по голове (пусть и солнечный) лучше ненавистного брака. В общем, "обыкновенная история" стремящихся к "обрыву" типичных представителей типичного секуляризованного общества - "лишних" для себя, окружающих и для Бога.
Если в первой половине ХIХ века главной темой литературных споров стал вопрос о "тенденциях", о "направлении" и свободе слова, во второй половине - вопрос о традиционном христианстве, который можно озвучить евангельским "Ты ли Тот или ожидать нам другого?" (Мф. 11:3), - то в конце века основной тенденцией беллетристики стало воспевание страстей, которые обезбоженная интеллигенция пыталась поставить на место религии. А себя - как высших представителей эстетического гурманства - на место учителей жизни. Причем почти все они были вдохновлены на горделивое самоучительство заразительным примером гиганта литературы Л.Толстого.
 Чехов был уверен, что религия - "мираж", "продукт воображения" - сыграла свою роль в истории и уступает место науке, искусству, культуре. Георгий Адамович писал в эмиграции: "С Чеховым совершилось исчезновение божества из русской литературы. Не случайно Чехов имеет такое распространение на Западе, где с потерей Божества уже свыклись".
 "Я не враг Церкви, - пишет очередной учитель жизни Лесков, - я ей желаю честного прогресса..." Что ж, честно сказано, особенно про прогресс.
 Куприн идет еще дальше, призывая читателей в своем "Поединке": "Вы – царь мира. Вы – бог. Всё, что вы видите, слышите, чувствуете, принадлежит только вам. Делайте, что хотите. Берите всё, что вам нравится. Не спрашивайте никого во всей вселенной, потому что над вами никого нет...". Тоже весьма откровенно.
 Самый важный и сложный вопрос для критиков творчества Бунина в эмиграции звучал так: порнография это или эротика? Вот во что превратились "проклятые вопросы" Достоевского. Один Гончаров, как белая ворона, решился посвятить свою трилогию развенчанию поэтизации страстей и связанного с их воспеванием искусства, но его уже никто не слушал. "Солнечный удар" страстей и гордыни напрочь лишил чувства реальности русскую интеллигенцию. Но любящий Господь - Врач наших душ и телес - послал на Россию исцеляющее лекарство, горькое и сильнодействующее, - революцию...
Впрочем, об этом в пятой части.

Для того чтобы оставить комментарий, войдите или зарегистрируйтесь